Форумная ролевая игра" Шестая зона"

[Exent]

Шестая зона, город утопия приглашает Вас окунуться в атмосферу постапокалиптического мира!

Форум ещё совсем новый, много свободных ролей, есть готовые квесты, мы ждём только Вас, активные и грамотные игроки!

Прошу прощения, ничего не нашёл в правилах по поводу рекламы форумных ролевых... Вроде бы в тему, по фэндому. Если что-то не так, удалите, не сердитесь!

@темы: форумная ролевая игра

---

Арт

[izja]

@темы: Официальный арт

---

icons

[_Ayame_]

таблица

@темы: icons

---

[3ax]

и вдруг понимаешь, что тебе это снится!

@темы: icons

---

[Ичиго]

Вывешу и своё некое подобие косплея,пускай и не законченное)

Shion- Ичиго
Фотограф: Алекс

@темы: cosplay, Sion

---

[С о л ь]

тапками больно не кидайтесь
это не косплей, а всего-то закос :З

Читать дальше (?)

Итак, мой любимый Сионушка х)

Раз


No. 6. Sion by ~UtsumiTanaka on deviantART


Два


No. 6. Shion by ~UtsumiTanaka on deviantART





Ну и я в роли Крыса. Вот на днях парик заказывать буду :З


Nezumi. No. 6 by ~UtsumiTanaka on deviantART

Надеюсь, я ни у кого не вызвал рвотного рефлекса хд

@темы: cosplay, Sion, Nezumi

---

[the cat.]

Название: «Перед рассветом»
Автор: KeT ( B. Cat)
Бета:  Алгарифма
Персонажи/Пейринг: Шион
Фэндом: No.6
Жанр: джен, ангст
Рейтинг: G
Размер: мини
Саммари: Самое тёмное время — перед рассветом ©
Статус: закончен
Размещение: запрещено
Дисклеймер: герои принадлежат Ацуко Асано, мысли мои
Предупреждения:
- ООС
- POV Sion
- таймлайн - после первой встречи Шиона и Недзуми прошло два-три года

...

Ветер яростными порывами врывался в комнату, раздувая тюль, скидывая бумаги со стола, взлохмачивая волосы. Казалось, он приносил не только свежесть и прохладу, но и саму тьму, которая заполняла пространство, поглощала предметы и подбиралась все ближе… ко мне. Наверное, мне следовало испытывать тревогу и страх, но я не чувствовал ничего.
Постепенно единственным, что мне еще удавалось разглядеть, становилось окно с развевающимися занавесками. Я смотрел. И ждал. Кого - не знал. Но точно знал, этот человек для меня важен. И он опаздывал.
Я хотел сделать шаг, но не мог даже пальцем пошевелить. Оставалось только смотреть, как медленно и плавно двигалась полупрозрачная ткань, как быстро и незаметно сгущался мрак, подбираясь к моим ногам.
Ветер становился сильнее, и мне хотелось кричать. Так громко, как только получится. Выплеснуть внезапно накатившие ощущения разочарования, обиды, одиночества, холода. Невыносимо хотелось подбежать к окну, посмотреть, где тот, кого я так жду... Но ноги отказывались подчиняться.
«Помогите… - билось в голове в такт пульсу, быстро, отчаянно. - Кто-нибудь… Помогите!»
- Недзуми!

***
После резкого пробуждения казалось, что комната вращается или шатается, хотя это, конечно, не так. По темному потолку плыли разноцветные круги, в горле стоял ком, который никак не удавалось проглотить, а тело ощущалось, как вата. И все же мне удалось приложить ладонь ко лбу тыльной стороной и стереть холодный пот. С тяжелым вздохом я стал ждать, когда мир встанет на место.
Постепенно вернулось чувство равновесия, неприятная слабость ушла. Потолок перед глазами перестал кружиться, и я сделал первую попытку. Медленно, контролируя каждое движение, я смог почти бесшумно спуститься с кровати и накинуть халат. Ночи уже прохладные. На открытой террасе это ощущалось особенно сильно. Но мне нравилось сидеть здесь, смотреть на небо и думать. А после кошмаров умиротворение и спокойствие этого места просто необходимы.
Я устал, устал анализировать, размышлять, прокручивать в голове смутные воспоминания и ощущения и слышать в ушах собственный крик. Устал мучиться неизвестностью. Но как иначе, если я даже не знаю, жив ли он?..
Откинувшись на спинку стула, я мог долго смотреть на крохотные небесные светила. Часто гадал, смотрит ли Недзуми сейчас на те же звезды, или спит и видит девятый сон? А может, просто лежит с закрытыми глазами, свернувшись в уютный кокон или свободно растянувшись на всю кровать, подложив руку под голову?.. Мне хотелось бы знать точно.
Я давно понял, что скучаю по Недзуми, и что он мне дорог. Дорог, вопреки всему.
Ведь мы были знакомы всего несколько часов, и за это время он кардинально изменил мою жизнь, в плохую или хорошую сторону, я не знаю. Знаю только, что очень хочу его увидеть. И еще сказать, что больше не хочу терять.
Слегка улыбаюсь. Люблю наблюдать рассвет, сидя здесь. После темноты моего кошмара он выглядит особенно красиво и ярко, и я чувствую, как согреваюсь, как отступает пустота и одиночество, как надежда вспыхивает с новой силой, и я снова могу верить, что Недзуми жив. И мы обязательно встретимся.

@темы: Ангст, Sion, G (General), Фанфикшн, Мини, POV

---

[Yuta Asaba]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[-Lavi-]

Название: Мгла перед рассветом
Автор: -Lavi-
Пейринг, герои: Сафу, Шион, Недзуми
Фандом: «No 6»
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Summury: вольная трактовка финальной серии первого сезона аниме
Disclaimer: все принадлежит Асано Ацуко
Предупреждение: возможное AU, ООС, размышлизмы

За шорохом деревьев
Не видно нам конца,
Мы – дети подземелья,
Мы – люди без лица. (с.)

Недзуми окинул усталым взглядом бывшую лабораторию. Невыносимо ныла нога, повязка на груди пропиталась кровью, и каждый вздох давался с трудом. «Неужели это конец?» - мелькнула отстраненная мысль, и он так и не узнает, удалась ли их безумная попытка уничтожить шестую зону. Ради этого дня он жил все четыре года, а сейчас ему все равно, он не чувствует ничего, кроме глухого, невыносимого отчаяния, при виде неподвижного тела Шиона.
Где-то вдали прозвучали выстрелы, похоже, охранники, вместо того, чтобы спасаться, все еще искали беглецов. Воздух, наполненный дымом и запахом горелой плоти, жег горло. Медленно, стараясь не наступать на раненую ногу, Недзуми приблизился. Безумная надежда, которая, вопреки всему, теплилась в сердце, исчезла, едва он увидел лицо Шиона. Бледное и спокойное, оно было красиво, как никогда, и это совершенство не могли испортить ни испачканные в пыли волосы, ни бледный шрам на щеке.
Судорожно сжимая кулаки, Недзуми медленно поднял голову, чтобы бросить Небу еще один бессмысленный упрек. Но над ним был каменный потолок, такой же, как в той комнате, где когда-то и над ним, последним из Лесного народа, ставили опыты. Те страшные дни, как Крыс думал, закалили его, навсегда отучив доверять людям. К счастью, ему удалось бежать, но кто знает, остался бы мальчишка, объявленный преступником, в живых, если бы не Шион. Мальчик из другого, благополучного мира, рискнувший всем, чтобы защитить незнакомца, к тому же преступника. Тот поступок Шиона был настолько же нелепый, как и пытаться спасти ему жизнь, проводя операцию под грохот взрывов. Если бы он оставил его тогда, не получил бы шальную пулю. «Умирать легко», - утверждал кто-то из героев драмы. Продолжать жить порой куда труднее…
Если б можно было все изменить... Забыть те жестокие слова, которыми они обменялись перед ранением Недзуми. Он впервые видел Шиона в таком гневе. Тот повторял, что Крыс просто использовал его, чтобы разрушить шестую зону, и с самого начала не собирался спасать Сафу. Недзуми согласился, потому что спрятаться под маской цинизма казалось легче, чем что-то объяснять. Особенно того, что он, мужчина, не раз вынужденный убивать, испугался девчонки Сафу. И не важно, что он боялся не за себя, а за Шиона. Для того Сафу оставалась подругой детства, а Недзуми не понаслышке знал, что такое – оказаться подопытным образцом. Неважно, с какими целями в ее теле пробудили Ареуриус. Рано или поздно, чужая воля перестанет ее контролировать, и эта сила, разгневанная действиями людей, уничтожит все живое. И, прежде всего, Шиона, который был так для нее важен, ведь Шион – последнее препятствие, которую стоит преодолеть, прежде, чем вырваться на свободу…
Оставив Сафу одну в пустой лаборатории, он пытался защитить Шиона, и, похоже, девушка поняла это и простила его. Но все оказалось бессмысленно. Еще несколько минут назад полный сил, Шион стал всего лишь одним из множества жертв шестой зоны.
Что кричала эта глупая собачница, прежде, чем убежать в слезах? Что не хочет умирать здесь? А зачем жить дальше, если нет ни сил, ни желания двигаться вперед?
Недзуми ласково провел по чужим седым волосам, мысли в голове путались, он уже сам не понимал, что делает. Внезапно вспомнилось, как в древности души погибших провожали песнопением. Шиону нравился его голос. Если это все, что он может для него сделать…
Голос в наступившей тишине прозвучал так хрипло, что он сам его не узнал. Полные скорби слова, казалось, лились сами. Почти теряя сознание, он скорее почувствовал присутствие Сафу, чем услышал ее:
- Недзуми, эту песню нельзя петь тяжелораненому человеку. Она способна вернуть к жизни, но, к сожалению, не того, кто ее поет. Эта песня дарит жизнь миру. Если ты слаб, когда исполняешь песню, обращенную к Ареуриас, то рискуешь потерять все и ничего не спасти.
- Но это поможет ему вернуться?
- Если это – твое единственное желание….
- Мне больше не о чем думать, и нечего больше желать.
…Душа Сафу, слившаяся с миром, наблюдала любопытную картину. Песня действительно оказалась волшебной. Недзуми, вопреки ее опасениям, не погиб, но потерял десяток лет своей жизни – древний закон жертвы никто не отменял. И все же это было ничтожной платой за исцеление мира, и возвращение Шиона.
Наградой Недзуми стали лиловые глаза друга, распахнувшиеся навстречу новой реальности. Но Сафу знала, что впереди у них много трудностей. Недостаточно просто разбить стену, окружавшую шестую зону. Главная проблема – в людях, которые способны на любовь и ненависть, самопожертвование и предательство. Глупо считать, что они смогут быстро измениться, несмотря на то, что создателей шестой зоны, ученых, работавших на нее, больше нет. Но Сафу надеялась, что новый мир будет справедливее и лучше прежнего, поскольку его создадут Шион и Недзуми.

@темы: Sion, Nezumi, Фанфикшн, PG

---

[Yuta Asaba]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Авки

[Mirian Solar]

29 аватарок

@темы: icons

---

[Voluminus]

Мои скромные потуги =_=

No.6: Nezumi by ~Voluminus on deviantART

@темы: Nezumi, Фанарт

---

[лейтенант касатка]

Название: Давай прощаться?..
Автор: Namakemono
Фэндом: No.6
Персонажи: Незуми/Шион
Рейтинг: NC-17
Жанры: PWP, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Секс с несовершеннолетними
Размер: Мини, 6 страниц
Статус: закончен
Описание: Незуми. Шион. Поцелуй на ночь.
Некоторый альтернативный вариант окончания этой серии.
Публикация на других ресурсах: Запрещена
Примечания автора: Я очень старалась избежать заметного ООС и вообще не порушить атмосферу.
В этот раз, несмотря на то, что это ПВП, очень хотелось чего-то более глубокого.
Мне действительно важно знать Ваше мнение, потому что если окажется, что все это яйца выеденного не стоит, писать по этому фандому больше не стану, лишь цикл драбблов обещанный закончу. Вполне возможно, что мне этот фандом не по силам.

Рискнуть

- Я рад, что встретил тебя, - Шион поднимается на ноги, горячий чай обжигает пальцы через толстые керамические бока чашки, которую он бережно держит в руках, а сам он наслаждается этим таким реальным ощущением, доказывающим, что он здесь и сейчас, что он существует и, значит, что Незуми действительно глядит на него своими льдисто-прозрачными, пронзительными серо-голубыми глазами, слегка недоуменно, но с едва заметной улыбкой. Что он действительно рядом.
Мальчишка перехватывает чашку по-другому, так, чтобы можно было удержать одной рукой, продев пальцы в гладкое колечко толстой ручки, а второй опирается о спинку дивана, чтобы уверенней, легче склониться над ним, приникая к бледным сухим губам легким поцелуем-прикосновением. Губы лишь шершаво-скользяще касаются друг друга, слегка прижимаются одни к другим, так, что чувствуется приятно-теплое упругое сопротивление живого человеческого тела и легкое дыхание, и кажется, будто достаточно лишь надавить чуть сильнее, чтобы соприкоснуться с внутренней частью губ, чуть влажной, тепло которой в такой неимоверной досягаемости дарит ощущение абсолютного умиротворения. Он чувствует легкую улыбку в ответ.
Шион выпрямляется и ему горчит это легкое касание.
- Поцелуй в знак благодарности? - спокойно интересуется второй так, будто ничего и не произошло, лишь уголок рта, улыбающийся немного, незаметно иначе говорит о другом.
- Поцелуй на ночь, - улыбается Шион, щуря в улыбке свои невозможные влажно-блестящие алые глаза, чтобы не смотреть ему в лицо, пока произносит эти не совсем настоящие слова. Вернее, для него они настоящие, ведь, по сути, этой ночью все и должно будет решиться, и наутро либо Незуми проснется, чтобы увидеть его вместе со спасенной Сафу, либо... В конце концов, ночной сон - это маленькая смерть, он лишь поцелует его перед сном вечным. Но все же он чувствует острую недосказанность, жгущую ему горло, ведь не вся правда - это не правда.
- На ночь, говоришь?..
- Ага. А, точно, завтра рано вставать: придется собак стричь, - он улыбается еще шире и берет со стола пустую кружку, чтобы унести вместе со своей.
У двери он мешкает: обе руки заняты. Слышится глухой стук с легким стеклянным призвуком: светлая керамика о темную - пальцы гнутся неловко, никак не соглашаясь удерживать посуду вместе, и Шион не слышит, как Незуми подходит к нему сзади, он лишь ощущает это, когда тонкие теплые пальцы крепко сжимают его запястья, а волосам становится горячо и слегка влажно от нестерпимо близкого дыхания в неестественно светловолосый затылок.
Одно короткое слово на выдохе, сливающееся с ним, но такое острое, обрубленно-обвиняющее:
- Лжец.
Интонация обманчиво мягка, даже кажется веселой, мол, смотри, как я тебя подловил, а?..
Шион пытается повернуться в кольце его рук, и его отпускают, разжимая стальную хватку пальцев. Ему становится даже страшновато - такого безразличного, ничего не выражающего лица он у него еще не видел, а зрачки, безумно контрастирующие с туманного цвета четкой радужкой, жгут его невозможно, словно препарируя душу.
- Я... - пытается начать пепельноволосый мальчишка, но неуверенную попытку прерывает сильная пощечина, резкая, прижигающая щеку кипятком. От неожиданности чашки выпадают из рук, разбиваются о каменный пол, разлетаясь брызжущими мириадами вертящихся толстых осколков с неровными, неестественно-белыми краями. - За что?!. - возмущается он, но и сам знает, за что. Отчего-то его куда больше занимает мысль, что кулаками тот многим вывихивал челюсти, а этот удар раскрытой ладонью, он... более личный, что ли?..
- Какой к черту поцелуй на ночь? За кретина меня держишь? - в голосе отчетливо слышится злость.
Инукаши говорила, что Незуми никогда не злится, видимо, он умеет злиться только на него.
Тот не дает времени на ответ, лишь сгребает его за ворот рубашки, смотрит в алые глаза долго-долго, пристально, а затем тащит его к дивану, безжалостно толкает на него, так, что под колени бьет старая подушка, и те подгибаются. Секунда - и он уже сидит на нем верхом, вжимая его в старый матрас, пальцы обманчиво-спокойно лежат на тонкой мальчишеский шее.
- Незуми, что...
- Заткнись, - кажется, еще немного, и этот приятный, мягкий чистый голос сорвется на крик, дерущий горло. - Заткнись, слышишь, - сипящие нотки проскальзывают, но не остаются незамеченными. - Ты же обещал, помнишь?.. Ты же сам твердил, что будешь со мной всегда, и даже, - его губы слегка скривились - После. После смерти. Так какого черта ты собрался пойти и сдохнуть сегодня же, пока я еще жив?!
Шион удивлен - откровенничает тот редко. А еще он откуда-то прознал о его планах. Неужто сдали?..
- И уж если пытаешься прощаться, делай это хорошо!..
Прощаться... Точно прознал.
- А разве это было плохо?
- Мало.
Незуми склоняется над ним, приникая к его губам, но простым прикосновением не ограничивается - кончиком языка лижет серединку губ, заставляя их приоткрыться, и скользнит им внутрь, наталкиваясь на язык Шиона. Тот, дернувшись от неожиданности, даже на секунду приоткрывает глаза: прикосновения странные, влажные, кажущиеся поначалу холодными, какими-то неуклюжими - малейшая попытка пошевелиться, и он вновь и вновь соприкасается с удивительно мягким и будоражаще-скользким языком актера, кажется, будто он всюду, но постепенно это начинает доставлять удовольствие. А еще, кажется, он забыл, что надо дышать, и вспоминает лишь тогда, когда легкие начинают нестерпимо гореть. Он резко отворачивает голову, разрывая странный контакт, так, что Незуми влажно скользит кончиком языка ему по щеке, и делает судорожный вдох.
Дышать отчего-то хочется глубоко, заполняя легкие до конца, так, чтобы было почти больно, потому что тело отчего-то предательски слабеет с каждой вязкой секундой, все его внимание как-то странно сконцентрировалось на сидящем сверху парне: вот он еще не успел отстраниться, и его темные, иссиня-черные волосы щекочут его ухо, смешно скользя по упругим хрящикам, вот он на нем верхом, вдавливает в диван своим весом, вот его рука, соскользнувшая с шеи, едва ощутимо поглаживающая большим пальцем розовую ленту шрама, где кожа отчего-то особенно, болезненно чувствительна.
А еще становится горячо, с каждой секундой отчетливей, все тепло собирается, чтобы тяжело соскользнуть туда, вниз.
Ему кажется, что если он будет так промывать свои легкие гигантскими объемами сыровато-холодного воздуха, то сможет остыть. Почти как те собаки, которых он отмывал на жаре, а те вываливали свои мясисто-розовые языки и дышали, дышали.
- Мало, - горячо шепчет ему на ухо Незуми и заставляет повернуть голову к себе.
Почему-то в голове отчетливо звенит одно-единственное слово. Как ответ, потому что если было мало этого, то больше ничего не осталось.
Секс.
"Стремление разможаться", - как справедливо сказала бы Сафу. Вернее, раньше подобное утверждение казалось справедливым. Теперь же нет, потому что в этом было нечто сакральное, по крайней мере, для него. По крайней мере, с этим конкретным человеком, в случае которого даже мысли о подобном вызывают какое-то странное удовлетворение.
В конце концов, Незуми явно не стремится размножаться.
Шион смеется, в то время как его пытаются поцеловать снова.
- Боже, только такой дурак как ты может заржать в такой момент, - изумленно смотрит на него актер, практически не отстраняясь. - Ты действительно ничего не понимаешь не только в женских штучках, но и вообще.
- Нет, просто я представил тебя в роли заботливой матери, - он продолжает широко улыбаться. Больно уж яркая картинка нарисовалась в голове.
- Нет, ты точно не в себе, - тяжело вздыхает тот и снова целует.
В этот раз поцелуй настойчивее, пальцы путаются в практически белоснежные волосах, а вторая рука скользит под рубашкой и поглаживает плоский живот, отыскивая широкую алую змею рубца на коже, он слегка царапает ее ногтем, и Шиону кажется, что сознание режут тонким ножом для бумаг, с таким же сочно-шуршащим звуком.
Незуми отстраняется от его губ и принимается влажно покусывать мочку его уха, спускается ниже, вдоль шеи, следуя языком по широкой спирали отметины, заставляя кожу мокро блестеть, пока слюна не подсохнет иллюзорной пленкой, а тот не знает, что ему делать - ему горячо, невозможно горячо, движения кажутся постыдными ("Ведь это явно не с целью размножения", но просто всеобъемлющими, потому что кожа чувствует, кожа взрывается ощущениями, кожа алеет румянцем, и между ними двоими - кажется, единственными оставшимися в мире, - мост-лента, розовая, с обостренным против всякой логики восприятием. Теперь она не только удерживает его в этом мире, но и иллюзорно связывает с другим человеком.
Актёр принимается за его рубашку - быстрыми мелкими движениями расстегивает пуговички, маленькие, прозрачные, одну за другой, одну за другой, спокойно и стремительно, уверенными движениями, да и вообще все его движения уверенны и отточены, не так, как в принципе отточена и скупо-спокойна его пластика, а отработанные, как извлечение раскладного ножа или удар в челюсть. Шион не знает, сколько их было до него. Одна, две, три... А может, двое. Или четверо. Или с сотню. А может, ему просто кажется в сравнении с собственной неловкостью, и никого-то и не было на самом деле. Но отчего-то это почти не волнует его, потому что он знает - Незуми ни за что бы не стал продавать себя, а если и занимался сексом, то для удовлетворения потребностей, но вот так, как сейчас, он отчего-то точно знает, что вот так он никогда этого не делал. Что бы не только тело к телу, но чтобы и душа к душе, чтобы, пусть неохотно, но она бы позволяла потрогать себя.
Инукаши же говорила, что он оказался особенным в этом смысле. И он был склонен верить этому.
Потому что невозможно не верить, когда тебя так целуют, что в легких кончается воздух, а в голове - последние связные мысли.
Невозможно не верить, когда темноволосая макушка склоняется над твоим животом, чтобы проворно скользнуть твердым кончиком языка в ямку пупка, и когда противоестественное желание вцепиться в эти волосы с просинью, чтобы толкнуть голову ниже, заполняет сознание до краев.
Невозможно не верить, когда тебя заставляют выгибаться до исступления в попытке напрячь мышцы спины до искусственных судорог, чтобы перестать быть таким податливым, ища отрезвления в горячем болезненном спазме.
В конце концов, невозможно не верить, когда с тобой держат постоянный зрительный контакт, буквально прожигая дыры в сетчатке пристальностью льдистого взгляда. Черт возьми, палочки-колбочки - эхо далекой жизни, сейчас осталось лишь свинцовое грозовое небо, предельно сконцентрированное в неестественно четких радужках. Небо замерзшее зимним озером, толстым льдом, с которого достаточно стереть легкий слой припорошившего его снега, чтобы увидеть бездонную ледяную глубь, серовато-голубую, с тоненькими трещинками-разводами. Он отчаянно ищет эти трещинки с самого момента их знакомства, он верит, что если коснуться даже его век, то они будут холодными, потому что под ними... Бездна.
Сейчас эти глаза подернуты странной дымкой, сейчас они дурные, шальные, с широкими огромными блестящими мягко-черными зрачками, и ему кажется, что они дрожат маревом.
Он осторожно поднимает ладони, проскальзывает ими под его кофту.
Это некое священнодейство.
Определенно.
Потому что раздеваться, стаскивать с себя рубашку с уже расстегнутыми пуговицами ему было смешно, ему было нелепо, ему было неуклюже.
Теперь же, когда его руки чувствуют гладкую горячую кожу, отчаянно пересыхает во рту. Он чувствует пульсацию крови, он чувствует, как учащенно бьется сердце под ладонями - но все же не так дробно колотится, как у него самого, - он чувствует, как вздымаются ребра под его руками. Нет ничего более хрупкого и завораживающего, чем ощущать, что человек дышит, и теперь он знает об этом.
Пальцы спотыкаются, и словно внезапно обрывается провалом предельно четкая прямая - под его ладонями гигантский рубец. Кожа предательски гладкая, ни единого волоска, даже самого тоненького, она меняет форму под пальцами, она слегка сморщена, она ощутимо-рельефна.
"Боже, откуда же это у тебя?" - в голове шепотом шуршит вопрос, незаданный.
Ему страшно трогать этот шрам, шрам не только через спину Незуми - через его жизнь, поэтому он соскальзывает на грудь, прижимаясь пальцами прямо к ребрам у сердца, чтобы почувствовать мощные частые удары.
- Я хочу знать о тебе больше, - Шион уверенно глядел в глаза актера.
Тот подошел, прижал его ладонь к своей груди, на уровень сердца и серьезно спросил:
- Слышишь?
Кивок.
- Это все, что тебе следует знать.
Почему-то в голове мысль, что Незуми похож на птицу, а вовсе не на крысу. У него, как у птицы, горячая кожа, кипяток под пальцами, у него волосы, как перья, их хочется погладить, у него легкое тело, тонкое, так что закрадывается странная мысль про длинные полые кости-трубки, позволяющие подняться вверх, в его случае - лететь вперед, ощерившись клювом-ножом. В свое время он научил этого птенца летать, не зная, что тот вырастет Синей птицей, уносящей его из вязкой трясины лжи во имя всеобщего блага.
Но "Незуми" - это его имя, действительно его, такое, как надо, в нем - он весь, в нем - оно все. Это имя легко-угловато шуршаще соскальзывает с пересохших губ Шиона, в три слога, привычно. Не-зу-ми. Сколько раз он безмолвно произносил его за четыре года?.. Теперь ему есть, к кому обращаться этим въевшимся в подсознание именем.
Поэтому он тихонько шепчет его, когда чувствует обжигающие прикосновения, неумолимо, всей своей логикой двигающиеся вниз. Вот горячие ладони скользят под его поясницу, позволяя помочь избавиться от штанов, которые стали ужасно мешать. Вот сам мальчишка настойчиво стягивает с него в ответ майку. Вот последние детали одежды теряются где-то на диване, но нет ожидаемого ощущения потери последнего бастиона, только какое-то клокочущее нетерпение, спирализующееся алой лентой вдоль тела.
Когда его пах случайно задевают рукой, мир на секунду оглушительно меркнет, и Шион, который любит думать, понимает, что порой просто чувствовать интересней.
Мутная жаркая пелена приспадает лишь когда влажные - Шион недоумевает, когда тот успел, - пальцы актера начинают настойчиво массировать мышцы тугого сфинктера, напряженно подрагивающего в этом эндорфинно-адреналиновом чаду. Ощущения странные, малоприятные, но, наверно, так нужно, ведь он действительно умеет разбираться в людях, а не в таком.
Вторжение продолжается, унизительно-скользкое, растягивающее, бесстыже раздвигающее мышцы, так что на секунду он даже задается вопросом: а как он позволил подобному случиться?
" И уж если пытаешься прощаться, делай это хорошо!.." - память услужливо напоминает, и он покоряется, закрывая глаза.
Но ощущения калейдоскопически сменяют друг друга, как пальцы сменяет слегка подрагивающая плоть, которую он ощущает предельно остро и неимоверно ярко, по-другому влажно, захватывающе - так, что дыхание встает в горле на доли секунды, спрессованное внутренним накалом. Незуми начинает свое движение.
Шиону больно, но он отрезвляюще четко помнит настоящую боль, тогда вгрызавшуюся ему в кости в алой лихорадке борьбы с ядом, чуть не сожравшим его изнутри. Кажется, тогда Незуми тоже сидел на нем сверху и тоже требовал открыть глаза.
- ...Ну же? - он не уговаривает, он просто велит посмотреть не себя.
Потому что Незуми видит остро, он жадно вглядывается в распластанного под ним мальчишку: его белые волосы, влажно липнущие к коже, отчетливые капельки пота на лбу, дрожащие, такие же белоснежные ресницы, что кажется, будто их игриво припорошило снегом, закатывающиеся винно-алые глаза, ходящая ходуном, дышащая рваными всхлипами грудь, и кажется, что вот еще немного, и он увидит, как судорожно долбится его сердце в костяной клетке.
Незуми двигается, ему замечательно-горячо, ему нравится ощущать, как сжимаются вокруг члена упорные сильные мышцы, ему нравится осознавать, что под ним не кто-нибудь, а именно один-единственный и совершенно конкретный человек. Который обещал никогда не бросить его.
Он чувствует, что Шион начинает странно подрагивать в его руках, прогибаться в пояснице, ерзать, приподнимая бедра, а затем он обхватывает его шею руками и отчаянно прижимает к себе - вольность, за которую он бы убил кого угодно, но сейчас лишь утыкается ему в плечо и припадает губами к длинной розоватой отметине на теле мальчишки - это ему отчего-то ужасно нравится, ему, ненавидящему шрамы, и это заставляет его ускорить темп. Он чувствует отчаянную судорогу, прокатывающуюся по чужим мышцам, скручивающуюся тугим хаотичным комком сплошных нервных окончаний, он видит закушенные алые губы...
Его организм тоже не выдерживает, и его с головой накрывает волна оргазма, реальность меркнет на доли секунды, чтобы потом вновь собраться в легкую и светлую, приятно-усталую, сытую. В которой он обнаруживает себя уткнувшимся лбом во влажный и горячий изгиб чужой шеи, и ему вдруг удивительно, ново-лениво.
Определенно, во всем вина этого нестерпимого идеалиста, пытающегося отдышаться вместе с ним.
Незуми поднимается, небрежно обтирает себя, а затем, помедлив, и Шиона тоже и против привычки забирается на диван обратно, накидывая на плечи кофту.
В голове вальяжно перетекают две мысли: одна старая, четырехлетней давности, что живые люди удивительно теплые, гораздо теплее одежды - но отчего-то эта мысль упорно приходит в голову только рядом с Шионом, - а вторая, что, должно быть, тот теперь, чего доброго, ревновать его вздумает. И почему-то это не кажется страшным посягательством на его свободу.
По сути, он уже давно связан, просто пока смутно понимает это.
Тишина медленно капает минутами, непривычно теплыми и молчаливыми.
Но потом пепельноволосый встряхивает головой, словно сбрасывая оцепенение, и интересуется, спокойно глядя в полуприкрытые глаза:
- А теперь я смог достаточно хорошо попрощаться?
- Нет, - Незуми приподнимается на локте и смотрит прямо, но что-то странное отсвечивает в глубине его глаз. - Это не было прощанием, я просто учил тебя правильно это делать.
- А...
- Нет, не стоит - я пойду с тобой, - Незуми даже не дожидается вопроса.
- И давно ты решил? - хмурится Шион, но он рад, рад, что тот позволяет остаться рядом действительно навсегда.
- С тех пор, как получил записку от твоей матери, - актер пожимает худыми острыми плечами.
- Что?!. - тот разозлился. - И ты мне не рассказал?
- Стоило сперва подготовиться, - он лишь повторяет жест с еще большей небрежностью.
Шиону нечего сказать, хочется лишь хорошенько врезать по этой точеной скуле, но прозрачные глаза смотрят на него не как на обузу, так что отчаянно хочется поверить, что его просто берегут от опасностей. Он все же поднимает руку и мягко тыкает кулаком в чужую щеку.
- И это вместо благодарности? - возмущается Незуми так натурально, что сразу видно: актер. - Тогда, когда мы вернемся, я буду учить тебя благодарить, - с непроницаемо-серьезным лицом сообщает он.
Кажется, полученные знания тот тоже не позволит использовать. Ну разве что на нем самом.
И Шиона это, черт возьми, совершенно устраивает.

@темы: Yaoi, Ангст, Sion, Nezumi, Фанфикшн, Мини, NC-17, PWP

---

[|Key|]

Рядом с тобой
Автор: Key
Бета: -
Рейтинг: R
Пейринг: Сион/Незуми
Жанр: angst, drama, dark
Размер: mini
Дисклеймер: не претендую
Предупреждение: рейтинг дан не за наличие постельных сцен (оных и вовсе здесь нет). Насилие, психопатология, ООС, POV Сиона.

оно

«Мы еще встретимся…»
Мои губы не могли обронить подобных слов. Не мои глаза, полные слепой надежды, провожали тебя взглядом, пока твой силуэт не растворился вдали, став частичкой золотого песчаного горизонта. Душа, воспевающая рассвет нового мира, - эта душа незнакомца, по ошибке захватившая мое тело на несколько мгновений. Этот человек, стоявший на краю разрушенной стены Номера Шесть; человек, искренне верящий в то, что теперь все обязательно будут счастливы; этот… наивный дурак, который улыбался, рисуя в мечтах светлое будущее: своё, твоё, ребенка, которого он бережно прижимал к груди, людей, медленными вереницами тянущихся к руинам бывшего Исправительного Учреждения, даже дворовых, истерзанных в драках за еду псов – мог ли я быть им? Это был не я.
Не я.
Не.
Я.
Я ненавижу себя за то, что запутался в сладкой паутине, порожденной теплом твоих губ. Тогда… Я не должен был отпускать тебя. Тот мальчишка, окрыленный своими трепетными чувствами, - я бы все отдал теперь, чтобы вернуться назад и врезать ему изо всех сил, повалить на пол, с яростью пинать ногами его сжавшееся в комок тело и кричать: «Очнись, кретин! Никакого будущего нет! Новый мир – просто иллюзия! В нем никогда не было и не будет места для тебя. Твой мир – это мир рядом с ним. Незуми… Ублюдок, встань и верни его! Сейчас!» Но я все еще здесь. В этом мире. В этом времени. Неторопливо сглатываю горький чай, неприятно, липко обволакивающий мой язык. Лениво пролистываю документацию по благоустройству города, “другое” название которого больше не вызывает ничего, кроме ироничной улыбки. Устало вздыхаю. Отстраненно разглядываю сидящего напротив… тебя.
- Вот мы и встретились, Незуми. Снова, - констатирую.
Ты молчишь.
- Шесть лет, - слегка склоняю голову на бок.
Ты молчишь.
Я флегматично разглядываю твое лицо: красивое, юное, ничуть не тронутое минувшими годами. Жестом предлагаю чай. Ты отказываешься, едва заметно покачав головой.
Я бы хотел узнать, каким ты видишь меня теперь. Таким же, как в минуты нашего расставания? Или… Скажи, Незуми, я сильно изменился? Из зеркала на меня смотрит всё тот же подросток с седыми волосами и рельефным шрамом, змеиным хвостом обвивающим шею и своевольно заползающим на лицо. Тот же нос, те же губы. Что же поменялось – тебе, должно быть, виднее со стороны?
Ты не отводишь пристального взгляда, я из любопытства поддерживаю этот нелепый зрительный контакт. Читаешь мои глаза. Я же читаю твои. Пусть на твоём лице маска равнодушия - твои глаза слишком живые, чтобы ты смог спрятать правду в их серебряной глубине. Разочарование. Страх. Грусть. Неверие.
Спроси меня…
- Что сломало тебя, Сион?
- Сломало? – я не ожидал подобной формулировки.
Ты сдержанно вздохнул.
- Ты больше не тот Сион, которого я знал. Ты лишь его тень. Я не хотел, чтобы ты менялся…
- Это естественный процесс – взросление, - перебиваю. Сжимаю виски пальцами. Снисходительный тон, вежливая улыбка. Мне немного больно от твоих слов. Но это ощущение слишком призрачно, чтобы заострять на нем внимание, - Скажи, Незуми, ты нашел свое место в этом новом мире?
- Я хотел, чтобы ты был счастлив, - игнорируешь. Мерзкая ноющая боль быстро нарастает, комариным звоном щекочет уши, смеется, загоняя острые иглы под ногти.
- Тогда почему ты ушел? – бросаю как бы между прочим.
О, кажется, теперь в твоих глазах я вижу отражение собственной боли. То, что нужно.
- Почему ты оставил меня на руинах Номера Шесть?
Замечаю, как твои пальцы впиваются в кожу, когда ты сжимаешь ладони в кулаки.
- Неужели ты думал, что я смогу стать счастливым? Один. Без тебя.
Не могу понять, кто из нас тогда был большим идиотом. А ты понимаешь, Незуми? Можешь объяснить мне: какого черта я должен был страдать всё это время в одиночестве?
- Ты нашел свое место в этом новом мире, Незуми? – повторяю вопрос. Что ты чувствовал, находясь где-то там, за горизонтом, пока ко мне медленно приходило осознание иллюзорности всех перспектив подобного «мира», рождающегося из пыли и пепла старого города. Каково было тебе, сукин сын, пока я начинал люто ненавидеть то, что так необдуманно принял в обмен на счастье с тобой?
Ты по-прежнему молчишь.
Встаю из-за стола, обхожу его, медленно приближаясь к тебе. Ты сглатываешь. Я чувствую твою боль, твой страх. Поверь мне, Незуми, я понимаю, каково это – видеть, как на твоих глазах рушатся все надежды. Тебе слишком больно видеть меня таким – разочарованным, пустым… другим. Когда сердце корчится в груди, обливаясь кровавыми слезами, так сложно сохранять отстраненный вид. У тебя почти получается, но…
- Я не верю тебе, - склоняюсь над тобой, раздвигаю коленом бедра. - Ты сколько угодно можешь своей игрой вводить в заблуждение зрителей на сцене, но меня ты не обманешь… Отвечай, на что ты променял меня?! – в исступлении я закричал это прямо тебе в лицо. В мгновение ока у твоего горла оказалось острое лезвие небольшого канцелярского ножа. Мне стоило лишь слегка надавить на него, как по матово-белой коже, очертив за собой алую кривую, вниз сбежала первая капля крови. И вдруг ты расслабился. Губы больше не были напряженно сжаты. Вся твоя напускная сдержанность вдруг испарилась, словно по мановению волшебной палочки. Ты поднял руку к моему лицу, собирая неведомо откуда катящиеся по нему слезы. Нет, это не я плачу. Я не могу плакать. Уже почти шесть лет…
- Сион…
Я вдруг понял, что смотрю на себя самого – того мальчишку, каким был тогда, казалось бы, целую вечность назад: ещё способного верить. В добро. В справедливость. В любовь. Я вижу себя в твоих глазах. Скажи, Незуми, а что видишь ты? Твой взгляд красноречивее любых слов. Нож, кровь, слова и эмоции, почему-то кажущиеся диким фарсом… как тогда. Скажи, ты видишь себя во мне? Того подростка, яростно пытавшегося оградиться от всего мира, отпугивающего от себя людей, страшащегося любой близости? Лгущего самому себе?
- Отвечайотвечайотвечайотвечайотвечайотвечай… - беззвучно шепчу.
- Сион, - ты пальцами гладишь мои волосы, шрам, губы, - мое место в этом мире… рядом с тобой.
Нож вдруг выпал из ослабевших пальцев. Звук, с которым он ударился об пол, показался мне оглушительней взрыва. Я вдруг почувствовал, что не могу дышать: грудь словно накрепко стянули прочной тяжелой цепью.
- Рядом с тобой… - едва слышно прохрипел я.
Ты нежно улыбнулся мне.
- Да.
Я закрыл глаза, раз за разом прокручивая твои слова в мозгу. Наугад нашел твое лицо в окружающей меня тьме, кончиками пальцев коснулся гладкой кожи щеки.
«Рядом с тобой…»
Мощный удар настиг тебя так внезапно, что ты не сразу смог осознать, что же произошло. На скуле быстро наливалась синевой огромная гематома.
- И на то, чтобы понять это, тебе потребовалось целых шесть лет?! – зажав в кулаке твой шарф, резко дернул тебя к себе. – Ты чертовски медленно соображаешь, Незуми. Чертовски медленно. Я ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу!
- Сион…
- Да что ты заладил: Сион, Сион?! – давлю снова подступающие слезы. – Того Сиона больше нет. Не зови меня его именем.
Вздыхаешь. Отводишь взгляд.
- Прости меня.
Простить?.. Я прощу тебя. Обязательно прощу. Но позже.
Глаза заволокла мутная алая пелена. Бесконечная ярость, как тогда, когда я наставил пистолет на солдата, пытавшегося убить тебя, охватила всего меня без остатка, парализовала разум. Будто бешеный пес, я желал только одного: разорвать тебя на куски, отравить твою плоть своим ядом. Неведомая сила бурлила в каждой клеточке тела. Я чувствовал себя вулканом, готовым извергнуть свою обжигающую лаву в любую секунду. И сжечь тебя дотла.
Совершенно не контролируя свои действия, я впился зубами в твою шею, выдавливая из пореза свежую кровь. Мои руки, напряженные и от того похожие на странных белых пауков, бесцеремонно разорвали рубашку на груди, грубо прошлись ногтями по твоей шелковой коже, оставляя за собой наливающиеся красным полосы.
Ну же, вскрикни. Заставь меня опомниться, остановиться пока еще не слишком поздно. Давай, Незуми! Кричи!
Но ты молчишь. Едва сдерживаешься, но все равно не произносишь ни звука, черт подери. Почему? Почему, Незуми?
Стаскиваю тебя на холодный мраморный пол, резко переворачиваю, швыряя лицом вниз. Лишаю последней материальной защиты твои бедра и ягодицы, стягивая вниз твои джинсы и белье. Что же ты делаешь? «Сопротивляйся же!» - словно птица в клетке бьется в мозгу единственная трезвая мысль. «Уничтожить!» - кричат в ответ сотни неистовых голосов. Тянусь рукой вниз, к ширинке собственных брюк. С моего подбородка градом катятся крупные капли слез, падая, расплываются неровными серыми пятнами на твоей рубашке. Я уже почти сделал шаг в пропасть. Я почти готов сломать то последнее, что, возможно, могло бы вернуть все на места, - нашу любовь, которую мы так долго хранили где-то глубоко в наших сердцах. Я… Пути назад больше…
- Сион, - ты тихо зовешь меня. Не дрожащим и испуганным, а спокойным, но с легким привкусом грусти голосом. Я замираю. Жду. Но… молчание. Усталый вздох разбитых в кровь губ. И вдруг дикий звон бьющегося вдребезги стекла. Он режет мои уши, казалось бы, изнутри. Взрывной волной меня уносит далеко-далеко, наверное, на самый край земли. Я инстинктивно отшатываюсь от тебя, закрывая лицо рукам. Вот-вот на меня рухнет небо, похоронив мое тело под обломками каменных облаков.
- Уходи, Незуми, - шрам, змеей обвивающий мою шею, вдруг ожил, сдавив горло тугим шершавым кольцом. - Уходи, - хриплю я. - Пропади еще на шесть лет, а потом заявись снова, как ни в чем не бывало. Дай моей ненависти созреть окончательно, достигнуть своего предела. И тогда я доведу все до конца…
- Ты правда считаешь, что я наступлю дважды в одно и то же дерьмо? Может я и идиот, но я умею учиться на собственных ошибках, - размеренно. Я чувствую колебание воздуха вокруг: ты приближаешься, скрывая шорох разорванной одежды за словами. – Ты так слаб, Сион. Ты всегда был таким. Твое показное мужество – лишь отчаянные попытки сохранить невредимым стеклянный купол, под которым ты прячешься всю свою жизнь. Ты всегда избегал крайностей. Боялся оступиться. Ведь ошибки, словно брошенные камни, оставляли на этом куполе паутины глубоких трещины. И тогда тебе просто срывало крышу от паники и безысходности… Знаешь, Сион… Ты был прекрасен внутри своей стеклянной клетки. И я всеми силами пытался защитить ее от повреждений. Но и я ошибался. И моя последняя ошибка оказалась фатальной. Ты теперь просто сломанная кукла.
Я забыл, как дышать.
Ложь.
Я не верю твоим словам.
Ты ведь и сам им не веришь, правда?
Шесть лет, Незуми. За это время мне пришлось вытерпеть столько ужасов, навеянных моим собственным подсознанием, что любой бы уже сошел с ума. Оказался бы в психушке. Или кучей фарша на асфальте. Но я ведь справился… Справился же! Я не слаб. Я не сломан. Я жив. И я все еще…
Чувствую, как твои руки обхватывают мои плечи, притягивают близко-близко к горячему телу. В седые волосы зарываются твои длинные тонкие пальцы.
- Но я верну тебя прежнего, Сион. Сотворю новую клетку – крошечный стеклянный мир, – я слышу слезы в твоем голосе и всеми силами заставляю себя самого не плакать, - но теперь только для нас двоих. И я больше не уйду.
- После того, что я сделал? – шепчу, почти чувствуя, как трескается и крошится маска Антисиона, столько времени скрывавшая мое истинное лицо.
Ты немного отстраняешь меня от себя и заглядываешь в глаза.
- Но ты ничего не сделал. И это нам еще предстоит исправить.
Боги, когда ты научился так улыбаться, Незуми?
- Это начинает походить на фарс, - ты смеешься. Громко. Искренне.
Я, наконец, позволяю себе расслабиться в твоих объятиях. Улыбаюсь. Умиротворенно. Немного растерянно.
И вдруг ты останавливаешься.
Взгляд становится серьезным.
Ты быстро наклоняешься и целуешь меня. Я позволяю твоему языку раздвинуть мои губы, углубиться дальше в рот. Ласкать каждый миллиметр нёба, щекоча его самым кончиком языка. Медленно. Невыносимо медленно. Облизываешь десны и шрамы на внутренней стороне щек. Прикусываю твою нижнюю губу: остановись.
Послушно освобождаешь из плена мой рот, спускаешься к шее. Оставляешь влажный след вдоль косточек ключиц. Твои руки мягко исследуют выпирающие позвонки на моей спине, словно выискивая какие-то опасные точки. Осторожно. Будто опасаясь, что я смогу взорваться от одного твоего непродуманного прикосновения.
- Боже, Незуми, я, кажется, схожу с ума… - шепчу, судорожно глотая воздух.
- Ты уже сошел с ума, Сион, - слышу холодную насмешку в твоем голосе.
- Но ты ведь обещал вернуть меня прежнего…
Живот неожиданно сводит судорогой.
- Н-незуми? – опускаю глаза, встречая пустой взгляд матовых осиных глаз. Твое лицо искажается уродливой ухмылкой, словно кто-то провел по нему кистью, оставляющей за собой черную кривую полосу. По моему животу расползается темное кровавое пятно. Вокруг странного гигантского крюка, торчащего из него. Жало. Но я больше не чувствую боли, когда оно проворачивается во мне, разрывая острым, как лезвие, концом мои внутренности.
- Ты сошел с ума, Сион, – повторяешь дребезжащим металлическим голосом.
Нет.
- Ты полностью спятил. Ты псих. Псих, Сион.
Нет.
Провожу по твоему лицу ладонью. Кожа под ней сморщивается и осыпается песком мне на одежду.
Я молчу: мне незачем доказывать что-то мертвецу.
- ТЫ СУМАСШЕДШИЙ!!! – заливается режущим уши смехом существо у моих ног.
Нет.
Откидываюсь назад, ложась на липкий, залитый кровью пол. Закрываю глаза.
- Уходи… Незуми. Уходи.

Просыпаюсь в своей комнате. На мокрых, пропитанных холодным потом простынях. Глубоко дышу, пытаясь унять бешеный ритм рвущегося из груди сердца. Рука непроизвольно тянется к другой половине кровати. Пустой. Холодной.
Я один.
Совсем один.
Я больше не ощущаю твоего тепла на своей коже. Не ощущаю боли.
- Незуми… - зову, не осознавая до конца, какие именно моменты этого кошмара были правдой.
- Почему ты не спишь?
Ты стоишь у окна. Ветер, врываясь в его широкий квадрат, треплет твои волосы, посеребренные нежным светом луны.
- Дурной сон. Просто дурной сон.
- А сон ли это был? – задумчиво. - Может быть, ты сошел с ума? – вдруг невпопад спрашиваешь ты.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет...
Ты медленно оборачиваешься. Череп, обтянутый сухой, потрескавшейся кожей смотрит мне в лицо пустыми черными глазницами.
- Да, - кивает головой мертвец, - Ты просто сошел с ума, Сион. И теперь твое место рядом со мной…

@темы: Ангст, Sion, Nezumi, Shōnen-ai, Фанфикшн, Драма, Мини, POV, R

---

[Green Bumblebee]

Доброго вечера всем)
Перевел четвертую главу манги, если кому-то интересно:

archive

www.mediafire.com/?o4p7jjhd8z8nsjv

@темы: Manga

---

[Danjo Scanlations]

Оригинальное название: Kiss x Kiss x Kiss
Фандом: No.6
Автор: Imaico
Пейринг: Nezumi x Shion
Рейтинг: R-18
Страниц: 30
Цитата:
«Ну, один раз — не п*дорас» «Ну, наверное, не п*дорас...» «Наверное...»

Скачать!

@темы: Doujinshi

---

Зона номер шесть (драбблы; G)

[лейтенант касатка]

Название: Зона номер шесть
Автор:  Namakemono (на фикбуке выкладывается под другим именем)
Фэндом: No.6
Персонажи: Незуми/Шион
Рейтинг: G с очень легкими намеками
Жанры: Ангст, Hurt/comfort, POV, Романтика, Слэш (яой)
Размер: Драбблы, 4 штуки
Статус: в процессе написания
Описание: Цикл драбблов-впечатлений. Одна серия - одна зарисовка, больно уж меня цепляет.
Публикация на других ресурсах: С моего разрешения
Примечания автора: Пока их четыре, но не уверена, что дальше будут еще и что смогу уложиться в драбблы.

Серия первая - Сжимая твою ладонь

Серия первая - Сжимая твою ладонь
- Живые люди... такие теплые, - слова шелестят, соскальзывая с потрескавшихся мальчишеских губ, и ладонь Незуми сжимает ладонь Шиона как можно крепче.
Мальчик с глазами волка, ворвавшийся в его жизнь раненным зверем, ледяной бурей, той, трепавшей ему на балконе волосы, пока его горло раздирал нечеловеческий крик, ввинчивающийся в свинцовую бескрайность тяжелого неба.
Один дикий взгляд, взгляд смертельно уставшего убийцы, и в горле встал ком, дикая смесь восторга и страха, вырывающая его из лакированного мира, мира идеального, полированного и пластмассового.
Он перепачкал ему горло своей кровью, оставшейся на пальцах, отчаянно зажимавших рану.
Он язвил.
Он принял его помощь... Но разве можно приручить дикого зверя?..
Вот такого, со стальным, пробирающим взглядом призрачно-прозрачных глаз, окруженных темными, почти иссиня-черными кругами от катастрофического недосыпа?
Какая разница.
Шион ложится рядом: вот он я, я согрею, тш-ш...
Потому что он отчетливо чувствует губами бьющую парня лихорадку, от которой тот дрожит, от которой у того ресницы неприятно слипаются, а кожа становися влажной и неправильно-соленой.
Он прижимается к нему, единым слитным вздохом-шорохом выпуская все тревоги странного дня, дня цвета шторма и льдистой голубизны. Закрыть глаза и раствориться в горячечном тепле другого человека, разлететься трепещущими на ветру лепестками, растянуть теплую вязкую ночь в бесконечность, умиротворенную, такую, о которой он мечтает с детства.
Чтобы наутро она раскололась, заскользила, кружась, фарфоровыми осколками по каменному полу, разбитая электронными голосом:
"Министерство"

Серия вторая - Убегая вместе с тобой

Серия вторая - Убегая вместе с тобой
POV Шион
Бег отдается диким, дробным стуком сердца в ушах, кажется, еще немного - и оно выпрыгнет.
Листья безжалостно мнутся под нашими поспешными шагами, а их теплый прелый запах щекочет мне ноздри, терпкий и замечательный.
Знаешь, а ведь четыре года - это четверть моей жизни, ты чертовски много занял в ней места - даже Сафу говорит мне об этом, вернее, она просто твердит, что я изменился.
А ты пришел опять неожиданно, чтобы вновь резко изменить мой мир - или спасти меня, кто знает.
Ты опять язвишь и ехидно косишься на меня, и это так... Так чертовски знакомо и так этого не хватало, что я даже не успеваю удивляться динамичности происходящего, и вот летят с меня одни за другими оковы - сначала те, дутые металлические, натоящие, а потом взмывает вверх, во влажные кроны деревьев моё прошлое, которое и держалось-то только прикованным к этому светлому, такому же полированному, как и моя жизнь до двенадцати лет, браслету.
С тобой нет времени думать, даже дыхание перевести - когда мы бежали по лесу, у меня так отчаянно кололо в боку, что ты вряд ли можешь себе представить, потому как я вижу перед собой того же звереныша, пусть окрепшего, но все так же проводящего всю жизнь в постоянной погоне. А знаешь, если бы не тот день, я бы мог сейчас заниматься проблемой вечного двигателя на благо науки, а не пытаться догнать свой личный perpetuum mobile.
Когда мы проскальзываем в непонятное серое царство металла под скрежет опускающихся ворот, мне отчетливо кажется безумием само знакомство с тобой. А еще я почему-то думаю, что и тогда, в нашу первую и до этого момента единственную встречу у тебя уже был такой взрослый голос.
Но ты же покажешь мне этот город багрового золота, да, Незуми?..
Покажешь мне реальную жизнь?..
Ведь у тебя для этого замечательный голос.

Серия третья - Умирая в твоих руках

Серия третья - Умирая в твоих руках
Боль. Боль. Боль.
Боль заполняет до краев, алая, с темными прожилками, въедающаяся под кожу, взрызающаяся в кости.
У этой боли страшный склизский звук, она копошится внутри, вселяя дикий, животный ужас, она заставляет вопить во всё горло, и даже вес чужого горячего тела сверху воспринимается слабо — просто на него давит еще сильнее, так, что лопаются капилляры в глазах, так, что канатами вздуваются вены на запястьях, и ничего не хочется. Ничего, лишь бы закрыть глаза и больше не чувствовать, лишь бы выдрать себя из этой гниющей заживо оболочки, такой мерзко-хрупкой.
Рычание над ухом, требование немедленно открыть глаза — все это так же далеко, как и том Шекспира, как тот самый принц из его детства, дальше, дальше, память с шипением растворяется вместе с разрядами по нервам, прошивающим его тело до самых кончиков пальцев. Остаются лишь спазматические рвотные позывы, когда явственно лишь ощущение судорожно сжимающегося горла — глупой трубки по сути, — такого дикого, выворачивающего наизнанку, что слезы сами текут из глаз.
Ну когда это кончится?..
В горле пересохло после адской черноты забытья.
Зеркало треснуло, так же, как и его прошлое. Вроде, есть, и, кажется, видно — отражает, а между тем трещина от края до края, глубокая, раскраивающая мир на верх и низ, на до и после. Разбитое зеркало — плохая примета, не стоит держать такое в доме, и, кажется, от прошлого тоже придется безжалостно избавляться, пусть обрезаясь осколками, вгоняя их под кожу, в кровоток, к сердцу, но избавляться. Пусть сил нет, пусть выбор лишь между разломанным стеклом и голой стеной, совершить его надо.
Но, черт, это так сложно — даже если Незуми твердит обратное.
Фонарь падает, закатывается, тухнет огонек в неравной борьбе с порывом ветра... Ведь лампы не выпадают из ослабевших рук просто так, верно? Ведь жизни не ломаются так же, из-за нелепых случайностей?
Он невольно предрешил свой выбор еще четыре года назад, приютив у себя Незуми, и теперь вместо всего только он и остался, такой странный, погруженный в свои мысли, требующий, чтобы он жил.
Зачем?..
— Не сожалей, что живешь, — парень зажигает лампу, заставляя дрожащий огонек заплясать вновь.

Серия четвертая - Собираясь остаться рядом

Серия четвертая - Собираясь остаться рядом
- Я хочу жить здесь, - Шион смотрит на город вдалеке, на яркое скопление мириад огоньков, таких неоново-далеких, тонкой паутинкой обрисовывающих очертания небоскребов.
- Почему? - Незуми интересуется спокойно, пока ветер клокочуще треплет его волосы.
- Я привязался к тебе, - слова звучат в унисон с далеким металлическим воем Номера Шесть. Город кричит.
Наверное, эти слова звучат глупо, наверное, это звучит смешно, наверное, очень по-детски, но что поделаешь, если правда такова? Кто-то из них должен об этом сказать, и если Незуми проще косвенно демонстрировать это вспышками гнева и постоянной помощью в неприятных ситуациях, то произнести эти слова придется самому.
Чтобы тот хмыкнул, сказал что-то в своей порой чертовски неясной манере и развернулся, уходя. И он уходит, не оборачиваясь, погруженный в свои мысли, но он безмолвно зовет пойти за собой.
Шион покрепче обхватывает кованную ручку фонаря и бежит следом.
Город остается плакать в одиночестве.

@темы: Hurt/comfort, Ангст, Sion, Драббл, G (General), Nezumi, Shōnen-ai, Фанфикшн, POV

---

No. 6: Уйти, чтобы вернуться... (PG-13 ), Недзуми/Сион, мини

[Лэрт Раота]

Название: Уйти, чтобы вернуться...
Автор: Лэрт Раота (miralissa)
Фэндом: No. 6
Бета: я за неё
Пейринг: Недзуми/Сион
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, яой
Статус: закончен
Размер: мини
Права: не мои, не претендую
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: постканон после окончания 11 серии аниме

сюда!))

Недзуми снял ботинки и устало повалился на кровать.
Уже почти полгода прошло, как стена между Городом и районом, где жили отверженные была разрушена. Первые два месяца был трудными до ужаса, казалось, еще чуть-чуть – и все рухнет окончательно, как эта самая стена. Мародерство, грабежи, страх людей друг перед другом, сильно пошатнувшаяся экономика, новое правительство, тут же сменившееся еще одним. Военные зачистки, воры и убийцы всех мастей, почувствовавшие себя в это безвременье безнаказанно, болезни и, как апофеоз, вспышка холеры, с которой, по счастью, удалось справиться очень быстро…
Все это время Крыс жил в безумно напряженном режиме, мотаясь с утра до ночи в составе патрулей добровольцев по самым темным и опасным переулкам Города и занимаясь всеми проблемами, которые только возникали в поле его зрения: от размещения детей-сирот по интернатам до расстрелов на месте грабителей и насильников, которые попадались в ночных рейдах.
И все это только для того, чтобы не думать о нем. О Сионе.
Все эти месяцы Недзуми сознательно выматывал себя, стараясь забыть о седом серьезном мальчишке, который сыграл такую важную роль в его жизни, перевернув все его принципы и мироощущения.
Иногда он думал, зачем надо было делать вид, что он уходит, если уйти все равно не получилось?
Он не смог оставить Сиона один на один со всеми этими кошмарными переменами, инициатором которых, в большой степени, был он сам. Не смог быть от Сиона дальше, чем он мог себе позволить. Все эти шесть месяцев сумасшедшей гонки и нечеловеческих усилий – только для того, чтобы не поддаться соблазну найти, увидеть, схватить и не отпускать…
- Тряпка! – громко произнес Недзуми в темноту крошечной съемной комнатки, которую снимал в самом неблагополучной районе Города. – Заткнись и спи!
Разговор с собой был короткий, но особого действия не возымел. Мысли о Сионе с пугающей тоской продолжали терзать усталый мозг и почти совсем измотанную душу. Забыть Сиона не получалось, а уверения самого себя в том, что так будет лучше для них обоих становились с каждым днем все неубедительнее, не спасая даже в те кратные промежутки, которые требовались Крысу, чтобы провалиться в короткий сон перед рассветом.
В принципе, связаться с Сионом можно было довольно легко, просто послав к нему Кравата или Шекспира. Еще легче было прийти к нему домой. Адрес Недзуми помнил прекрасно.
Но стоило только подумать о том, как будет происходить их встреча, как сразу же становилось ясно, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Полгода все-таки прошло. Сион, небось, тоже на месте не сидел, занимаясь проблемами своего Города. Да и, наверное, уже забыл его. В конце концов, что там между ними было? Неделя совместных ночевок, пара драк и два поцелуя? Не слишком много для шестнадцатилетнего мальчишки, у которого новые эмоции быстро перекрывают старые, заставляя стремиться вперед и жить будущим, а не прошлым. Трущобы, нищий актер и вычесывание собак у Инукаши не особо большой стимул к тому, чтобы об этом помнить.
То, что они с Сионом одногодки, не слишком успокаивало. Крыс по натуре был, как оказалось, однолюбом. Испытав чувство привязанности к смешному наивному мальчишке, который напоил его какао и перевязал раны, Недзуми уже больше не мог ни о ком думать в таком ключе. Нет, актерская жизнь не слишком праведная, да и симпатичных женщин и парней вокруг хватало, но любить никого, кроме Сиона, Крыс просто не мог.
А это вряд ли взаимно.
Вспомнив, как Сион переживал за Сафу, Недзуми раздраженно поморщился, и, обругав себя еще сильнее, закрыл глаза, всеми силами пытаясь заснуть.
Было больно и муторно. Хотелось кого-нибудь убить.
Плохо без Сиона.
И самое отвратительное, что так оно и будет всегда.
Свое обещание вернуться сам Крыс расценивал как разовое утешение при расставании, когда и у него и у Сиона еще оставалась какая-то надежда на то, что у них получится просто быть рядом.
Но вряд ли таким сопливым мечтам суждено сбыться. Жизнь – не сказка и не шекспировская пьеса. А в театре за эти полгода Недзуми не играл ни разу.
Потому что… зачем все, если ты один?
Луна тоскливо лила свой мертвенно-бледный свет сквозь маленькое окно под самым потолком.

***
Каран беспокоилась за сына.
Когда он вернулся, казалось, не было никого счастливее их двоих. Да, она знала про смерть Сафу, про жизнь Сиона за пределами Города, про Недзуми. Впрочем, про Недзуми Сион почти ничего не рассказывал, словно даже произнесение имени его друга вслух было чем-то сродни тайне, принадлежащей только ему одному. Сион знал, что это просто ревность: Недзуми, и его имя, и все, что с ним связано – это только его. Личное, теплое и родное, которым он не хочет делиться ни с кем, даже с собственной матерью.
Несмотря ни на что, все эти полгода Сион упорно трудился на благо своего Города, осознав, что власть и государство – понятия по сути совершенно разные. Он ненавидел тех, кто сделал его Город таким, но понимал, что обычные люди не причем.
С утра до вечера пропадая в центрах занятости, помогая бригадам, раздающим населению воду и продукты, участвуя в рейдах и облавах на преступников, поддерживая порядок в пекарне – все это время не было ни минуты, чтобы он не думал о Крысе. Без него было очень плохо, но первые пару месяцев Сион утешал себя тем, что постоянно твердил про себя как заклинание его последние слова: «Мы обязательно встретимся!».
Их последний поцелуй был для мальчика, действительно, печатью, закрепившей клятву Крыса.
Но дни сменялись неделями, недели месяцами, а надежда на то, что Недзуми вернется, таяла с каждым днем.
Сион всегда четко знал, чего хочет, а чувство, которое он испытывал к Недзуми, имело свое название, которое произнести было страшно. Но оно было, поэтому Сион ждал. Он твердо решил про себя, что, если ровно через шесть месяцев Крыс не появится, то он сам пойдет искать его и спросит прямо, любит ли он его. Если да – то они будут вместе без вопросов. Если нет – что ж, Сион сделает все, чтобы заслужить его любовь. Любой ценой.
Мальчик внимательно проверил небольшой рюкзак.
Срок в полгода заканчивался завтра.

***
Дверь открыла женщина с покрасневшими от слез глазами. Мать Сиона. Но почему она плачет?
Неужели?..
Крыс, похолодев от страха, молча смотрел на Каран, не зная, что сказать. Потому что, пока ничего не известно – есть надежда. А если с Сионом что-нибудь случилось…
Всю дорогу сюда Крыс ругал себя за слабость последними словами. Но желание увидеть мальчишку стало таким нестерпимым, что ноги сами понесли его к пекарне. Он был уверен, что с Сионом все в порядке. Просто поздоровается, увидит его, получит в ответ нейтральные вежливые приветствия и уйдет. А потом забьется в какую-нибудь дыру и сдохнет. Или нет, это слишком по-девчоночьи. А что там делают мужчины в таких ситуациях, пьют? Заливать в себя мерзкое пойло не хотелось еще больше. Поэтому Крыс заранее настраивался на то, что лучше уж тихо и незаметно помереть от тоски в каком-нибудь медвежьем углу. Чтоб не трогали и не смели, Боги упаси, сочувствовать.
Недзуми уже сам приготовил приличествующее случаю официальное приветствие, но, увидев заплаканное лицо Каран, все слова разом вылетели их головы.
- Где Сион? – совершенно невежливая фраза вырвалась сама, но Недзуми было плевать, что о нем подумают. – Где он?
Каран же, увидев Крыса, вдруг схватила его за руку. Глаза её лихорадочно заблестели.
- Слава богам, ты пришел! - из глаз женщины потекли слезы. – Ты – Недзуми, да? Сион мне тебя описывал… ты, и правда, красивый, как он и говорил…
- Он так говорил? – Крыс изумленно поднял бровь, чувствуя, что краснеет. На душе стало тепло и радостно, хотя тотчас же, беспокойство нахлынуло с новой силой. – Да что случилось?
- Прошу тебя, верни его! – Каран сжала руку актера так, что он слегка поморщился от боли. – Ты не приходил так долго и он… пошел искать тебя.
- Что? – Крыс сглотнул от волнения. Неужели, Сион тоже скучал по нему и не забыл? Но тогда…
- Когда он ушел? – Недзуми осторожно высвободил запястье из пальцев взволнованной женщины. – И куда?
- Часа три назад, в сторону бывшей зоны Отверженных, - Каран махнула рукой в нужном направлении. – Сказал, чтобы я не волновалась, что он найдет тебя и приведет к нам. И еще сказал, что не может без тебя.
Крыс недоверчиво хмыкнул, стараясь скрыть радость. Вместе с положительными эмоциями сразу же появилось привычное раздражение: вот мелкий дурень, вечно ему на месте не сидится. Что ему стоило подождать эти три часа! Так нет же, поперся его искать. А в том районе неспокойно. Если здесь в городе навели относительный порядок, то в пригородах все далеко не так хорошо. Не может он без него, как же…
- Я пошел, - Крыс поудобнее перехватил небольшой рюкзак на плече. – Надеюсь, до темноты его догоню.
- Пожалуйста, - Каран наконец, улыбнулась сквозь слезы. – А потом возвращайтесь. Вместе.
Крыс резко остановился.
- Вы не против… такого? – он не знал, как назвать то положение, в котором они с Сионом оба оказались. – Вы же понимаете, что то, что сказал Сион, и то, зачем я здесь… это не совсем… традиционно. Мне, в общем-то, все равно, но…
- Если Сион счастлив, то и я тоже, - улыбка Каран стала шире. – Поэтому, я бы хотела, чтобы вы были вместе, раз так сложилась судьба. Погоди минутку!
Женщина исчезла в глубине своей пекарни. Недзуми непроизвольно втянул носом воздух, чувствуя запах свежеиспеченной сдобы, ванили и домашнего уюта. Появившаяся в дверях Каран протянула Крысу объемистый пакет в оберточной бумаге.
- Вот, только что испекла. Ты любишь пирожки с вишней?
- Люблю, - признался Крыс, бережно укладывая пакет в заплечный мешок.
- Сион тоже их любит, - женщина внимательно смотрела на Крыса, словно стараясь понять, что у того на уме.
- Я знаю, - ответ Недзуми, казалось, обрадовал Каран, и она больше не задерживала парня, который, кивнув на прощание, быстрым шагом отправился в сторону бывшего города Отверженных.
Чтобы найти наивную, глупую, дурацкую, но совершенно необходимую пропажу.

***
Что с Сионом что-то случилось, он понял сразу. И то, что именно Сион, а не кто-то другой влип, тоже почему-то было понятно с той же секунды, когда в сгустившихся сумерках на Пустоши, пятикилометровой полосы отчуждения между Городом и бывшей обителью изгнанных, он увидел компанию бандитского вида отщепенцев, напавших на одинокого спутника. К тому же, волосы Сиона белели даже в сумерках так, что перепутать его с кем-то другим было просто невозможно.
Недзуми при виде открывшейся картины испытал такую ярость за то, что какие-то ублюдки посмели посягнуть на его Сиона, что, в мгновение ока сбежав с небольшой возвышенности, с размаху влетел в группу люмпенов, выхватив пистолет и сразу же, без разговоров, выпустил целую обойму по ногам нападавших.
Грабители с криками разбежались, поняв, что человек с пистолетом шутить не собирается, а Недзуми, медленно поставив оружие на предохранитель, так же медленно спрятал его в карман, почему-то избегая поднять взгляд на фигурку, замершую у полуразрушенной стены.
Наконец, когда молчание стало уже совсем неуютным, Недзуми поднял взгляд на Сиона, жадно и придирчиво обшаривая того глазами, словно боясь, что за время их разлуки Сион изменился и стал совсем другим. Впрочем, почему словно? Крыс в самом деле этого боялся.
- Ты снова меня спас, - Сион ослепительно улыбнулся, сбрасывая объемистый рюкзак с плеч прямо на землю. – Мне что, надо постоянно подвергать свою жизнь опасности, чтобы ты появился?
- Не наглей, мелочь, - Недзуми ощутил, как в душе поднялось такая волна счастья, что даже сам испугался. – И вообще… мог бы и поздороваться.
- Сейчас, - Сион вдруг шагнул к Недзуми и, крепко обхватив его за пояс, притянул к себе, впившись прямо в губы таким яростным поцелуем, что Крыс чуть не задохнулся от неожиданности. Хотя, организм отреагировал быстрее мозга, так же сильно и бешено отвечая на поцелуй.
Они целовались так долго, а крышу снесло так основательно, что Недзуми даже не заметил, как оказался на земле. Сион же сидел на нем с видом победителя, вцепившись в плечи и довольно глядя сверху вниз.
- Эй, я не понял! – возмутился Недзуми, смущенно ощущая через ткань брюк, как мальчишка прижимается к нему чем-то твердым. То есть, не чем-то, а вполне понятно чем. Причем, у него самого, кажется, та же проблема. – Бесстыжий придурок, ты чего творишь?
- Соскучился, - с обезоруживающей прямотой произнес Сион, наклоняясь прямо к губам распростертого под ним Недзуми. – Вот и… в общем, такая у нас физиология, что тут поделать? Зато я сразу могу почувствовать, что ты тоже мне рад. Почему ты так долго не приходил?
- Умник. А сам-то? – Недзуми сейчас даже ругаться не хотелось, так было хорошо и спокойно.
- А я ждал тебя сначала, - Сион обстоятельно принялся рассказывать, бессознательно притискивая к себе Крыса крепче. – Потом опять ждал, а тебя все не было. А потом решил, что полгода на раздумья тебе хватит, и пошел искать тебя сам. Потому что ты обещал, а сам – все не идешь. Это свинство, Недзуми! И за это я тебя накажу!
Седой мальчишка, смеясь, снова наклонился к губам актера, возбуждающе проводя языком по нижней, а его руки уже вовсю гуляли под одеждой разомлевшего и растерянного от такого натиска Недзуми. Актер, встрепанный и взъерошенный, вывернулся из-под мальчишки, перекатившись так, что оказался сверху. Теперь уже он прижимал хохочущего Сиона.
- Это еще посмотрим, кто кого наказывать будет, мелочь! – Недзуми лизнул вновь обретенного друга в щеку, попутно прикусив за губу. – Там мать переживает, плачет, а он поперся куда-то, на ночь глядя. Не мог подождать еще немного?
- Не мог! – Сион был так обезоруживающе откровенен, что Недзуми снова и снова ощущал, как плавится его огрубевшая, никому не доверявшая душа, и как робко откуда-то из глубин замороженного, обледеневшего сознания, проглядывают ростки нежности и безоглядного доверия к этому смешному наивному парню, который оказался именно тем единственным человеком на земле, которого Крыс хотел бы назвать своим. – Полгода – это слишком долго, понимаешь? А ты обещал, что вернешься, а сам…
- Ладно уже, - Крыс, поцеловав Сиона еще раз, с неохотой отпустил его. – Идем обратно. Нечего тут торчать.
- Я поставил в своей комнате вторую кровать, - тихо произнес Сион, разом становясь серьезным. – Возле окна, там вид красивый. Тебе понравится. Только не говори, что опять уйдешь. Ведь понятно же, что нам плохо, когда мы порознь.
- Незачем, - голос Недзуми прозвучал глухо. - Не нужна мне никакая кровать, ты чего, совсем уже?
- Тогда… если ты снова хочешь уйти, я пойду с тобой, понял? – злое отчаяние в голосе Сиона очень удивило актера: обычно Сион не позволял себе так кричать. – Какого черта ты пошел за мной, если снова собираешься меня бросить? Да ты сам дурак, если не видишь, что я тебя…
- Не ори, идиот! – Недзуми сильно стиснул Сиона в объятиях так, что у того перехватило дыхание. – Замолкни уже, никуда я пока не собираюсь. А вторая кровать мне не нужна, потому что я рассчитывал, что мы с тобой вполне обойдемся одной. Надеюсь, против этого ты ничего не имеешь?
- Нет, - Сион, разом успокоившись, положил руку на шею Крыса, беззастенчиво притягивая его к себе. – Я просто думал, что ты не захочешь… но если вопрос стоит так – то к дьяволу вторую кровать!
Недзуми неожиданно расхохотался.
- Ты чего? – Сион тоже непроизвольно заулыбался, глядя на веселого Крыса. Зрелище было очень приятное: смеющийся Крыс становился таким беззащитным и уязвимым, что в душе сразу поднимались самые рыцарские чувства. Хотелось защищать и лелеять, не позволяя никому снова превратить это очаровательное создание в жесткого Крыса из трущоб, способного легко перегрызть глотку любому, кто косо на него посмотрит.
- Слышал бы кто наши разговоры – сдох бы со смеху! – Крыс несколько раз фыркнул от смеха. – Стоим тут на пустыре, ночью, всякая шваль вокруг шастает, а мы как молодожены какие-то обсуждаем, на какой кровати спать будем. Нет, ну не глупость ли?
- Глупость, - Сион тоже засмеялся, невесомо проводя рукой по шее и предплечью Недзуми. – Но это наша глупость, которая сейчас, лично для меня, важнее всего на свете. Поэтому, я буду стоять и обсуждать все, что для нас важно. Раз так получилось – то здесь. Чтобы потом, дома, между нами не было бы ничего невыясненного.
- Давай уже по пирожку съедим, тут мама твоя передала, а я лично умираю с голода. С утра не ел, за тобой, дуралеем, бегал, - Недзуми вытащил из рюкзака пакет. – Садись давай. А потом – домой.
- Домой, - радостно повторил Сион.
В исполнении Крыса слово приобретало совершенно сакральный смысл.
Недзуми уселся на какой-то кусок камня, привалившись к стене спиной и, потянув к себе Сиона за руку, усадил рядом.
И им обоим казалось, что нет минут прекрасней, чем прижавшись плечом к плечу, жевать еще теплые пирожки, ощущая, как пахнут вишнями губы сидящего рядом самого дорогого человека.
И знать, что в любой момент ты можешь ощутить вкус этих вишен на губах друга.
- Странная у нас дружба получилась, правда? – прошептал Сион, прерывая поцелуй. – Лучшая в мире.
- Согласен, - Недзуми с удовольствием прикрыл глаза. – Лично мне другой и не нужно.
- Согласен.

@темы: Yaoi, Sion, Флафф, Nezumi, Shōnen-ai, Фанфикшн, PG-13

---

Фанарт

[cocodrillo]

фанарт от меня )


Nezumi Shion by *Cocodrillo on deviantART

@темы: Sion, Nezumi, Shōnen-ai, Фанарт

---

[Nezumi.]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра